ТОЛКОВАЯ ПАЛЕЯ

Егор Гамаюн

Administrator
Команда форума
Виртуальное додзё.
Автор темы #1
https://azbyka.ru/otechnik/Biblia/paleja-tolkovaja/

Палея толковая




Книга бытия небеси и земли
Семьдесят лет назад, в 1927 году, выдающийся учёный и мыслитель Владимир Иванович Вернадский обратил внимание на своего рода уникальную «особенность» отечественного бытия: «...история нашего народа представляет удивительные черты, как будто в такой степени небывалые (то есть нигде, кроме России, не имевшие места – В.К). Совершался и совершается огромный духовный рост, духовное творчество, не видимые и не осознаваемые ни современниками, ни долгими поколениями спустя. С удивлением, как бы неожиданно для самого народа, они открываются ходом позднего исторического изучения...»
Вернадский подтвердил своё умозаключение целым рядом фактов, напомнив, в частности, что древнерусская иконопись «ждала» высшего признания несколько столетий. Речь шла в конечном счёте не о том, что ценнейшие иконы и фрески вообще не существовали для «долгих поколений», но о том, что они не осознавались как воплощение великого духовного творчества, сопоставимого с вершинами мирской культуры в целом.Аналогично обстоит дело и с древнерусской литературой, или, пользуясь традиционным обозначением, словесностью. Полтора столетия назад, в 1830 году, Пушкин писал: «...старинной словесности у нас не существует. За нами тёмная степь, и на ней возвышается единственный памятник: «Песнь о полку Игореве...» (Стоит заметить, что всего тремя десятилетиями ранее нельзя было бы назвать и сей «единственный» – ещё не «открытый» – памятник...).
Но в «темной степи» могут таиться богатые клады. И ныне (начиная с 1978 года), после выхода в свет обращённого к широкому читателю двенадцатитомного издания «Памятники литературы Древней Руси», общепризнанно, что «старинная словесность» – от «Слова о Законе и Благодати» (1038) митрополита Илариона до «Жития» (1675) протопопа Аввакума – не только существует, но и являет собой первостепенную ценность.
Однако и в этом двенадцатитомнике представлена только часть творений древнерусской словесности (к тому же есть основания предполагать, что имеются и ещё не разысканные археографами тексты). Мало того: лишь весьма малочисленному кругу профессионалов известны творения, к коим каждый читатель может применить басенную сентенцию: «Слона-то я и не приметил»...
Наиболее уместно, пожалуй, сказать нечто подобное о Палее Толковой (её ещё называли «Книгой бытия небеси и земли»), ибо перед нами одно из самых фундаментальных и обширных и в то же время одно из самых ранних из дошедших до нас творений отечественной словесности.
Вот краткие характеристики этого творения, предлагаемые специалистами в последнее время. Палея Толковая предстаёт перед нами «своеобразной энциклопедией как богословских знаний, так и средневековых представлений об устройстве мироздания»1. Палея выявляет «тайный эзотерический символизм Ветхого Завета по отношению к Новому, разрешая его в богословскую аллегорию Нового»2.
Казалось бы, такое творение должно было обрести высокое и более или менее широкое признание. Правда, Палею не так легко воспринять в отрыве от её духовного, исторического и языкового контекста. Но делу могло бы помочь снабжённое переводом на современный русский язык и тщательно прокомментированное издание. Однако ничего подобного у нас нет. Единственное издание Палеи Толковой, вышедшее столетие назад в двух выпусках (1892–1896 гг.), доступно современному восприятию не более, чем сами древние рукописи3.
Одна из основных причин недостаточного внимания к Палее заключалась в том, что в течение долгого времени имело место представление о ней как о переводном (с греческого или болгарского языка) памятнике, – хотя никаких следов «оригинала» не обнаруживалось. Многие филологи и историки XIX века попросту не могли поверить, что такое творение создано много веков назад на Руси, поскольку господствовало весьма «критическое» отношение к допетровской русской культуре. Но к концу XIX столетия начинает складываться убеждение, согласно которому Палея – хотя она, конечно же, опиралась на различные иноязычные источники (в том числе на византийскую Палею Хронографическую), – тем не менее является в своей цельности созданием русской мысли и слова. Это убедительно доказывали, начиная с 1880–1890-х годов, такие виднейшие специалисты, как И. Н. Жданов (1846–1901), А. В. Михайлов (1859–1928), В. М. Истрин (1865–1937), В. П. Адрианова-Перетц (1888–1972). Между прочим, последние по времени исследования Палеи были опубликованы в академических изданиях уже после революции – в 1920-х годах4, но затем её изучение в сущности прекратилось (поскольку дело шло о непосредственно богословском сочинении).
Как уже сказано, Палея – одно из наиболее ранних творений отечественной словесности. Выдающийся историк М. Н. Тихомиров (1893–1965), отнюдь не склонный к необоснованным и тенденциозным выводам, писал в своём (к сожалению, незавершённом) тексте «Философия в Древней Руси», что Палеясоздана не позднее XII века5 – то есть, возможно, ещё в ХI-м столетии, от которого до нас дошло немногое.
Правда, «старшие» из сохранившихся рукописей Палеи Толковой относятся к более позднему времени – к XIV веку; однако ведь и другие великие творения русской словесности, созданные, вне всякого сомнения, в XI – начале XII века – «Слово о Законе и Благодати» Илариона, «Повесть временных лет» преп. Нестора, «Поучение» Владимира Мономаха, – сохранились только в списках, сделанных не ранее того же XIV века (не считая небольшого фрагмента из «Слова» Илариона в рукописном сборнике XIII века)6.
Нельзя не отметить ещё, что Палея Толковая имела на Руси немалое распространение, о чём свидетельствуют более чем полтора десятка дошедших до нас списков; как заключила крупнейшая исследовательница письменности Л. П. Жуковская, сохранилось, в среднем, только одна сотая часть «тиража» древнерусских книг, следовательно, Палея Толковая была переписана примерно полторы тысячи раз (по тем временам «тираж» весьма значительный). Палея проникнута полемикой с иудаизмом; подчас её даже озаглавливали так: «Палея Толковая на иудея». Н это имеет своё существеннейшее основание. Почти все важнейшие сочинения, созданные в собственно Киевской Руси (то есть в XI – первой половине XII века – от Илариона Киевского до Кирилла Туровского и Климента Смолятича), содержат полемику с иудаизмом; не менее характерно, что позднее подобной полемики почти нет в литературе вплоть до конца XV века, когда рвалась к власти так называемая ересь (на самом деле это было полное отступничество от христианства) жидовствующих, к которым принадлежали главный «чиновник» того времени Фёдор Курицын и мать первоначального наследника престола7 Елена Волошанка, а сам великий князь Иван III и митрополит Зосима явно сочувствовали отступникам.
Георгий Федотов писал в 1946 году о создателях русских сочинений XI – середины XII века: «...поражает то, что мы находим их поглощёнными проблемой иудаизма. Они живут в противопоставлении Ветхого и Нового заветов... Это единственный8 предмет богословия, который подробно разбирается с никогда не ослабевающим вниманием... Подчёркивание этого приводит нас в замешательство...» Но «поражённость» и «замешательство» Федотова обусловлены прежде всего тем, что к 1946 году не была ещё по-настоящему изучена и осмыслена история борьбы Руси с иудаистским Хазарским каганатом, начавшейся при Рюрике и не окончившейся даже после победных походов Святослава и Владимира: в 1036 и 1068 годах Руси приходилось вступать в противоборство с «остатками» каганата в Тмутаракани (будущая Тамань) и в Крыму.
Через полтора десятилетия после появления цитированных суждений Федотова, в 1962 году, вышел и свет трактат М. И. Артамонова «История хазар», где в той или иной мере была воссоздана борьба Руси с Каганатом, и в 1963 году М. Н. Тихомиров, говоря о том, что в Киевской Руси создаются «противоиудейские сочинения, вылившиеся в особые философско-религиозные трактаты», осмыслил полемику с иудаизмом как «противопоставление Хазарского царства Киевской Руси. Иссохшее озеро (образ из «Слова» Илариона – В. К.) – это Хазарское царство, где господствовала иудейская религия, наводнившийся источник – Русская земля»9.
И о «Палее Толковой на иудея» можно с полным правом сказать, что она продолжила и завершила в сфере духа ту борьбу, которую ранее Русь вела против иудаистского Хазарского каганата мечом и «калёными стрелами», – борьбу, запечатлённую в основном фонде русских былин10.
Вместе с тем, было бы, конечно, совершенно неверным сводить содержание Палеи к данной «теме» (хотя тема эта в высшей степени значительна и имеет не только собственно исторический, но и историософский смысл). В Палее перед нами действительно своего рода «энциклопедия», созданная около девяти столетий назад.
И ныне, по-видимому, настало время, когда это творение может и должно стать достоянием любого мыслящего человека – независимо от того, переживает ли нынешняя Россия один из немногих своих тяжких кризисов, или же близится к концу своей истории... Согласно любимой пословице Михаила Пришвина, «помирать собрался – рожь сей!»
Александр Камчатнов
Предисловие к публикации
Представляемая публикация древнерусского текста Толковой Палеи отличается рядом особенностей. Прежде всего, это первая за последние более, чем сто лет издание полного текста Палеи. Далее, публикуемый в этой книге древнерусский текст Толковой Палеи не является ни точным воспроизведением какого-либо списка памятника, ни реконструкцией его утраченного протографа. В таком случае каждый филолог вправе задать вопрос: что же представляет собой этот древнерусский текст? Ответ на этот вопрос придётся начать издалека.
В наше время общеизвестно, что почти каждый памятник древнерусской литературы сохранился в некоей совокупности списков, чаще всего довольно поздних по отношению к времени создания оригинала, опять-таки чаще всего не сохранившегося. Такое положение дел типично для всякой литературы в рукописный период её существования, и оно вызвало к жизни текстологию филологическую дисциплину, призванную изучить все сохранившиеся списки памятника, а также свидетельские показания о нём в иноязычных переводах и цитатах из него в других произведениях, исследовать историю текста и издать его, положив в основу наиболее древний и одновременно наиболее исправный список с приведением всех разночтений по другим спискам; при этом текст списка воспроизводится буква в букву, строка в строку, столбец в столбец с сохранением титл, выносных букв и диакритики; в случае издания переводного памятника желательно воспроизведение и текста оригинала. Такое воспроизведение всего сохранившегося эмпирического материала принято называть научно-критическим изданием текста, однако правильнее, на наш взгляд, называть его научно-эмпирическим. Такой тип издания абсолютно необходим, ибо он является предпосылкой для всякого последующего изучения памятника и его изданий как популярного, так и научного характера. Такой тип издания был выработан классической филологией и затем в дореволюционные годы был успешно применён в отношении издания памятников древнерусской литературы.
В советское время наряду со строго научными изданиями памятников древней письменности стали появляться упрощённые издания. В Секторе древнерусской литературы Института русской литературы (Пушкинском Доме) был предпринят масштабный проект издания значительного по объёму корпуса текстов древнерусской литературы «Памятники литературы Древней Руси» (тт. 1–12), которые в настоящее время переиздаются в серии «Библиотека литературы Древней Руси» с расширением состава, но по тем же издательским принципам. Что касается последних, то для этих изданий характерно прежде всего упрощение орфографии, которая в силу существенных изменений в фонетике живого русского языка и его диалектного многообразия была не очень стабильной, однако именно в силу этого орфография рукописей является ценным источником для реконструкции истории русской фонетики и диалектологии, поэтому можно лишь сожалеть о её упрощении в этих серийных изданиях. Кроме того, древнерусский текст печатается современной гражданской гарнитурой «Антиква», что свидетельствует о утрате культуры воспроизведения текста разнообразными стилизованными славянскими шрифтами, некогда существовавшей в России. Одновременно с этим производится филологическая интерпретация текста путём разбиения его на слова и синтаксического членения на предложения и его части11, что, вне всякого сомнения, можно было бы расценить положительно, если бы у каждого специалиста была возможность сравнения данных публикаций с научно-критическими изданиями тех же памятников. Одним из результатов этой издательской деятельности, в просветительском плане, безусловно, полезной, стало то, что огромное большинство памятников литературы Древней Руси не издано и теперь не скоро будет издано научно-критически.
Итак, на наш взгляд, издание памятников древнерусской литературы должно проходить по крайней мере два этапа. На первом этапе памятник издаётся по строгим принципам научно-критического издания, о которых говорилось выше и которым следовали издатели из Сектора лингвистического источниковения и издания памятников письменности в Институте русского языка Академии наук в пору его, Сектора, недолгого существования12 или издатели германской серии Monumenta Linguae Slavicae Dialecti Veteris: Fontes et Dissertationes. Такое издание делается один раз и может быть пересмотрено лишь с обнаружением новых текстологических данных. В современных условиях такое издание может иметь электронную версию и стать доступным urbi et orbi.
На втором этапе издание эмпирически реального текста становится основой для дальнейшей филологической работы с памятником, целью которой является издание интегрального текста. Под интегральным текстом понимается такой текст, смысл которого максимально прояснён, или проявлен, при помощи применения следующих процедур интерпретативного характера:1) текст разбит на слова; так как древнерусские тексты не имели пробела между словами, то уже одно простое прочтение текста является его первичным истолкованием; прописные буквы в именах собственных используются в соответствии с современными нормами;2) слова под титлами раскрыты, выносные буквы внесены в строку;3) текст разделён на абзацы и предложения; в силу связности текста не всегда можно однозначно решить, относится ли, скажем, придаточное предложение к предыдущему или последующему главному, вследствие чего разделение текста на предложения также является его истолкованием;4) предложение синтаксически расчленено на его составные части: главные и придаточные предложения, причастные обороты, однородные члены, прямую речь и пр.; для расчленения используются современные знаки препинания запятые, тире, двоеточие, кавычки;5) в тексте произведены необходимые исправления; хорошо известно, что писец любого списка мог допускать различные ошибки13 и порчу текста; в интегральном тексте их быть не должно, поэтому при помощи других списков, а иногда на основании логических умозаключений исправляется путаница букв, пропуск букв, слогов, слов и словосочетаний, повтор слогов и слов, перестановка частей текста, нарушающая логику повествования или рассуждения; из грамматических вариантов выбирается лингвистически правильный, а из лексических тот, который, по нашему мнению, наилучшим образом выражает соответствующий смысл (при этом, чтобы не перегружать аппарата, такие замены словоформ или слов в примечаниях не оговариваются); в необходимых случаях производится конъектура;6) древнерусский текст сопровождается переводом на современный русский литературный язык;7) текст и его перевод сопровождаются комментариями лингвистического, филологического, исторического и богословско-философского характера.
К счастью для науки, у нас имеется научно-критическое издание Толковой Палеи, выполненное в XIX веке учениками проф. Н. С. Тихонравова14, таким образом, первый этап эдиционной работы с этим памятником произведён. Это издание взято нами за основу, причём орфография Коломенского списка полностью сохранена (единственное исключение: буква «йотированная есть» передаётся символом є-широкое). Дальнейшая работа над текстом заключалась в исполнении перечисленных выше семи пунктов.
Что касается перевода, то нужно заметить следующее. Всякий переводчик, а особенно переводчик с близкородственного языка, должен пройти между Сциллой подстрочника и Харибдой вольного пересказа, ибо перевод, по мудрому выражению наших предков, есть неподобное подобие оригинала. Нашей задачей было предложить читателю смысловой эквивалент древнерусского текста (и в этом перевод подобен оригиналу) на русском литературном языке, в то же время не отклоняясь там, где это было возможно, от лексического и синтаксического строя оригинала.
В процессе работы нам приходилось слышать от коллег-лингвистов вопрос об оправданности такого рода издания. Как представляется, есть весьма сильный аргумент в пользу этого предприятия. Научно-эмпирическое издание текста 12– это, по существу, полуфабрикат, доступный пониманию лишь узких специалистов. Однако наша древняя письменность существует не для одних филологов-древников, но и для учёных других специальностей и просто для образованного слоя нашего общества, поэтому настоятельной филологической задачей является введение древнего текста не только в научный, но и в широкий культурный горизонт. Эта цель может быть достигнута путём издания интегрального текста своего рода «textus receptus», то есть текста, который, с одной стороны, является суммой всех сохранившихся списков, а с другой стороны, итогом интегрирования этой суммы в новое качество благодаря применению описанных выше текстологических процедур. В этой связи будет уместным напомнить: читая диалоги Платона по изданию I. Burnet’а15, мы нисколько не сомневаемся, что перед нами подлинный Платон, хотя всем филологам известно, что автографов Платона не сохранилось, что усилиями филологов многих поколений тексты Платона воссозданы из многочисленных списков, фрагментов и переводов, дошедших до нашего времени, и что как Burnet, так и его предшественники издали интегральные тексты диалогов Платона. Настоящее издание интегрального текста Толковой Палеи является первым, поэтому всякую конструктивную критику нашего издания мы примем с благодарностью и учтём её, если такая возможность представится, в следующих изданиях памятниках.палеz толковаzПалея толковаяОт издателяОднажды, три года тому назад, я позвонил Кожинову и спросил его:– Вадим Валерьянович, скажите, есть ли в России хотя бы одна великая книга, которая до сих пор не издана?– Да, – ответил Кожинов, – «Палея Толковая». И коротко рассказал об этой книге.
Потом, уже в разговоре с Лихачевым, я задал тот же вопрос:– Дмитрий Сергеевич, скажите, есть ли в России хотя бы одна великая книга, которая до сих пор не издана?– Да, – ответил Лихачев, – «Палея Толковая». И не только не издана, но и не переведена на русский язык. И он объяснил мне, почему это случилось.
После того как мы приступили к подготовке книги, нашу работу горячо поддержали в своём письме в издательство Александр Михайлович Панченко, Николай Николаевич Скатов и Олег Викторович Творогов. Теперь книга предстаёт на суд читателей. Она ждала этого долго, восемьсот лет.
Вацлав Михальский

* * *

1 Творогов О. В. Палея Толковая / Словарь книжников и книжности древней Руси. Л., 1987. Вып. 1 (XI–первая половина XIV в.). С. 286.
2 Щеглов А. П. Религиозно-философское значение Толковой Палеи / Журнал историко-богословского общества. М., 1991. № 2. С. 7.
3Оно представляет собой литографическое воспроизведение попросту переписанных несколькими студентами-учениками Н. С. Тихонравова частей «Палеи» (разумеется, разными почерками), изданное мизерным тиражом.
4 Истрин В. М. Толковая Палея и Хроника Георгия Амартола / Известия Отделения русского языка и словесности Академии наук. 1925. Т. 29. С. 369–379; Михайлов А. В. К вопросу о происхождении и литературных источниках Толковой Палеи / Известия АН СССР по русскому языку и словесности. 1928.Т. 1. Кн.1. С. XV-XXIII.
5 Тихомиров М. Н. Русская культура ХI-ХVIII вв. М., 1968. С. 141.
6См.: Сводный каталог славяно-русских рукописных книг, хранящихся в СССР. ХI-ХIII вв. М., 1984. С. 322.
7До 1502 года наследником Ивана III был его внук (сын старшего, рано умершего сына) Дмитрий, «заменённый» затем младшим сыном Ивана III – Василием (III-м).
8Федотов здесь преувеличивает.
9 Тихомиров М. Н. Цит. соч. С. 142, 132. В наше время мысль Тихомирова подтверждена в трактате В. Н. Топорова «Святость и святые в русской духовной культуре». М., 1995. Т. 1. С. 336–377).
10См. об этом в моей книге: «История Руси и русского Слова. Современный взгляд». М., 1997. С. 80–281.
11См.: Принципы издания текстов в «Библиотеке литературы Древней Руси» / «Библиотека литературы Древней Руси». Т. 1. СПб., 1997. С. 476–479.
12Усилиями Ю. Н. Караулова, который стал директором Института в 1983 г., Сектор лингвистического источниковедения и издания памятников письменности был уничтожен.
13Типология этих ошибок хорошо изложена в кн.: Лаппо-Данилевский А. С.Методология истории. Вып. II. СПб., 1913. С. 580 и сл.; Лихачев Д. С. Текстология на материале русской литературы X-XVII вв. М.-Л., 1962. С. 71 и сл.
14Палея Толковая. По списку, сделанному в Коломне в 1406 г. Труд учеников Н.С. Тихомирова. М., 1892.
15Platonis opera. Rec. I. Burnet. T. I-V. Oxonii, 1952–1954.
 
Сверху